Уже два года мадам Блэк демонстрирует странную привычку: после пятичасового чая она дремлет в гобеленовой гостиной. Это уже давно стало её любимым времяпрепровождением. Кто бы мог подумать, что так легко забыться сладким сном одиночества в мягком велюровом кресле с высокой спинкой? А может быть, она специально ищет уединения? Ведь кто сюда зайдет после инцидента в 76-м, после которого гостиная однозначно вызывает пренеприятные воспоминания у остальных жителей двенадцатого дома на Гриммо Плейс.
Поэтому Вальбурга Блэк тут одна. Она и иногда эльфы - ну что за нелепый тандем?
Скрип двери и появление очередного домовика выводят её из дремоты - и белеет свет, возвращая краски: смоляная чернь локонов в ахроматическом контрасте с накрахмаленным воротником, серебристые кружева на вытачках талии, россыпь агата по подолу.
Вальбурга хмурит свои точеные брови, когда взгляд сам по себе упирается в фамильный гобелен, на его раскидистые кроны, на золотые нити родных имен и... на прожжённую дыру на месте имени сына. Нет, ей не показалось, и это был вовсе не сон - её Сириус, её ершистый первенец с дерзкими глазами, несколько дней назад стал, наконец, тем, кем всегда хотел быть.
Свободным от предрассудков.
Предрассудков, видите ли!
Этого слова мадам Блэк никогда не понять: все они когда-то мечтали о крылатой свободе, ведь кодекс магической элиты позволяет запретное, но запрещает обыкновенное. И тогда они учились искусно презирать свободу обыкновенных, наслаждаясь свободой изысканной и безнравственной, доступной лишь аристократии.
Каким надо быть глупым, чтобы этого не понять?
Каким надо быть слепым, чтобы этого не хотеть?
Её изводит ядовитая ненависть к этой самой Свободе - пара дюймов, и она захлестнёт с головой. Ненависть, блаженная, всепоглощающая, позволяющая забыться в мире собственного подсознания, которое всё чаще и чаще находился в контрасте с реальным миром. Никаких иносказательных прощаний, никаких причинных извинений с пометкой “Но…” - Сириус не унял свою страсть к театральщине, разорался, хлопнул дверью и ушел.
Ну, назови! Назови нас ещё раз клубком змей и сборищем лицемеров!
Миссис Блэк невыносимо устала за эти года, она истерзана своими внутренними демонами. Первый, безо всяких намёков твердит ей о будущем катастрофическом положении семьи, если она сейчас же не напишет миссис Поттер, не подключит проверенные временем - и не одними похоронами! – связи и не вернёт сына обратно железной, властной рукой. И Вальбурга почти вторит этому демону, лишь бы паршивец замолчал - она ведь прекрасно осознает, что изменить что-либо невозможно. Но, видит Мерлин, она никогда не поймет, почему Сириусу было так трудно дышать с ней одним воздухом, почему его чувство непокорности растерзало всякое уважения к тем, кто подарил ему жизнь.
Где? Где она оступилась? Где сделала не так?
Где была её роковая ошибка в воспитании?
Второй демон, упиваясь родовой гордыней, саркастичными речами шепчет про то, что старший сын – проклятие, опухоль на теле их славной семьи, что, счастливейшим случаем, он сгинул с глаз долой, и надо выжечь его не только из древа, но и из сердца. Что два сына в доме - это было прекрасно и замечательно, но всё когда-то проходит, а она еще не стара, совершенно не стара по колдовским меркам, чтобы не восполнить эту утрату.
Эти демоны бьются в её воспаленном подсознании, с надрывом заламывая суставы, разрывая жилы и перегрызая сосуды. Бьются долго и жестоко, стискивая голову силками невыносимой мигрени, поднимая ночью с постели и заставляя снова и снова приходить сюда и смотреть на гобелен или, застывая на парадной лестнице, неотрывно глядеть на входную дверь – зависит от того, какой побеждает. И каждый раз не угадаешь, но сегодня, в звучном хрусте шейных позвонков, ощущается фееричная победа второго. Он не даст показать горя и слабости - не даст в руки сплетникам и некогда любимому злонасмешнику такое оружие!
Регулус. Вот их надежда, еще один козырь перед Селвинами. Умный, галантный, еще пару лет и он превратиться в очень статного колдуна. Пара лет... это же почти ничего! Если Селвины откажут в альтернативной сделке, то им с Орионом чуть ли проклятиями придется отгонять от сына всех возможных претенденток на Древнейшую и Чистокровнейшую фамилию. Это же такое начнется.
После передачи сообщения супруга миссис Блэк встает, но выходит из гостиной не сразу, еще несколько минут меряет комнату шагами – так разъярённый зверь мечется по клетке.
Злость – значит жизнь.
Пусть оживает.
Потом ведьма вдруг останавливается, переводит дыхание и, убрав с лица прядь смоляных волос, стремительно выходит из гостиной.
Сотни причудливо заколдованных ирисов сразу застывают белыми бабочками, приколотыми к настенному шёлку, едва Вальбурга уверенным шагом входит в коридор. Мягкие мокасины из драконьей кожи глушат звук шагов - стук каблуков по домашнему паркету был бы вызывающ и вовсе ей не к лицу. Километры прозрачного тюля вспархивают в воздух, вздрагивая под фантомным дуновением южного ветра. Гаснут едва зажжённые свечи, и в дымно-синем летнем полумраке, опустившемся на дом, на стенах медленно проявляются зеленоватые колдовские огни светлячков, отбрасывающие изумрудные тени на лепестки цветов. Изумительное интерьерное колдовство.
Миссис Блэк переступает порог кабинета – в ней поразительный контраст черного и белого, в глазах – изумрудно-сероватый невыносимый туман, тянущий в омут, заставляющий бредить наяву. Она недовольно щурится, и немое осуждение наполняет мужской интерьер - перед ней снова представилась эта сцена. Право, уже почти будничная: разбросанные деловые документы, старые пергаменты вперемешку с картами магического Лондона, книги, глобусы, подшивки всех печатных изданий магического сообщества, какие-то статуэтки, опечатанные артефакты, тут же - запечатанный артефакты, готовые к отправке. Куда ни глянь, всякая горизонтальная поверхность не избежала участи быть чьим-то временным пристанищем. И ведь эльфам приказано вообще ничего здесь не трогать!
При всём супружеском уважении, таким серьёзным, собранным, принявшим удары судьбы хозяин кабинета ей нравится больше. Без его раздражающей вечной занятости, безукоризненности и пугающего отцовского бездушия он стал совсем похож на обычного волшебника, главу семейства. Правда, если бы ещё что-то сделал. Но похоже Орион наконец-таки созрел, и этот долгожданный момент вот-вот настанет.
Выдержав паузу, Вальбурга спрашивает.
- Хотели видеть меня, Орион?

Отредактировано Walburga Black (21.08.2018 19:14:08)

Иногда достаточно всего лишь взгляда, чтобы понять друг друга, а иногда не хватит тысячи слов, чтобы объяснить даже простую истину. В изумрудных глазах мадам Блэк – горечь памяти, отражение тлеющего полотна фамильного гобелена; в серых глазах супруга напротив - режущий по сердцу решительный взгляд недовольного ребенка…
Оказывается, он и у взрослых бывает.
- Переживаете, что стоя я не вынесу? - изумленно изломив свои фамильные брови, спрашивает урожденная Блэк, приближаясь к хозяину кабинета и дотрагиваясь пальцами до зеленого сукна рабочего стола.
Вэл…
Надо же – “Вэл”!
Орион сам-то был обладателем уникального имени, которое никак не сокращалось, но ей самой всегда больше нравилось полное – Вальбурга. И лорд Блэк знает об этом, как и то, как она ведет себя в моменты стресса, поэтому будет лучше для всех – не пережимать грань допустимого.
- Что это? – вдруг она замечает на столе пергамент с родным собачьим гербом, - Вы написали в Министерство? – как-то мимолётно, наигранно равнодушно; в этих вопросах вовсе не стремление продолжить сражаться с капризами старшего сына, строча заявление в розыскные инстанции, которые действуют очень жестко и эффективно, а чистая, святая вера, что у супруга получилось всё исправить и вернуть уже совершеннолетнего мерзавца домой силой отцовской воли. А вдруг.
Вальбурга вообще не помнила, чтобы Орион когда-нибудь ругался с Сириусом, так может быть…

“Нет, ты вернется на Гриммо - плейс.
Рано или поздно,
                     так или иначе,
Ты...
Или другой.”

Если Мерлин хочет защитить волшебницу, то он дарит ей сыновей. У Вальбурги официально их всё ещё было двое, но внезапное собрание в кабинете порождает какое-то нехорошее чувство внутри. Оно желчно шепчет ей, что надо было раньше действовать масштабней, хотя бы тогда, когда старшему еще не исполнилось семнадцати. И сейчас бы не было так невыносимо стыдно смотреть Селвинам в глаза! Однако договор дороже денег, ничего личного, будь Вальбурга на месте миссис Селвин, она бы напирала также. Если бы не больше.
Всё же мадам Блэк отошла в сторону и присела в ближайшее кресло. Она поняла, что на столе Ориона лежит вовсе не письмо в Министерство Магии. 
- Серьёзно поговорить... Вы уверены, что сладости подойдут этому разговору?
Нет, не сладости - что-нибудь горячительное, лучше ядовитое, чтобы глаза не видели, а сердце не чувствовало.
- Регулус ведь уже не ребёнок.
Скоро и он придет, нежный блик света на её ненастном небосклоне кошмаров. Удивительно, как даже самый унылый интерьер способны украсить собственные дети... Раньше – красиво расставленные по углам за проказы и удавшиеся шалости, сейчас же невольно ждавшие своей участи.
Нет, один. Ждавший.
Почему она все время забывает?
- Вы ведь о нём хотели поговорить, не так ли? Лондонский Дом не слушается его, как нареченного наследника рода. Это и слепому заметно...
Выжигание на фамильном древе - вовсе не темномагический ритуал на крови невинных младенцев или зажаренных на кострах девах. Оно очень символично и осуществляется лишь на уровне малой семьи, а не всего магического сообщества чистокровных волшебников. Таким образом это её личная декларация об отказе общаться и иметь что-либо общее со своим бывшим представителем, Выжженым. Но поскольку такое изгнание не влечёт за собой непроизвольных последствий для Изгнанного на юридическом и магическом уровне, то мадам Блэк просто необходимо знать, что же ещё повлияло на решение её уважаемого супруга собрать сегодня семейный совет. Имущество, недвижимость Блэков, сэйфы, капиталы - всё было пропитано магией. И иметь гулящего где-то наследника было невыносимо и непозволительно уже не только на светском, но и на тонком магическом уровне доступа.
- И это надо прекращать, верно? Скажите прямо. Дело не только ведь в Селвинах.
Без этого разговора Вальбурга никогда не поверит, что Орион только лишь в целях поддержания её идеи замены решил добавить словцо от себя.
Хорошее такое словечко.
Веское.
Мужское.

Отредактировано Walburga Black (16.01.2019 19:59:27)

- Судьба... - эхом повторила Вальбурга. Пустая сумма мыслей, логики и действий расставила каждого по своим местам: кто-то пересёкся с ней, кто-то взвился параллелями в её жизни, кто-то прошёл по касательной. А кто-то и вовсе был испепелен с фамильного Древа. Это судьба, иначе не сказать. - Мерзавка, всё ещё испытывает нас.
Мадам-дважды-Блэк в задумчивом жесте потирает своё алебастровое запястье, едва касаясь пальцами накрахмаленного манжета и вдруг, со свойственной её статусу благородной дамы меланхолией, читает.

- Порой своей судьбою люди правят.
Не звезды, милый Брут, а сами мы
Виновны в том, что сделались рабами...*

Сопровождая сие долгим взглядом на супруга, она достает палочку и…
- Позволите? - аккуратно левитирует гербовый пергамент к себе, в намерении подробней ознакомиться с документом. - У Вас есть образец моей подписи.
Взгляд скользит по ровным строкам, один раз, второй, третий. И опять возвращается к началу абзаца.
Заново.
И вдруг не коснувшись ни пера, ни чернил, Вальбурга возвращает супругу пергамент.
- О, вижу она здесь и не нужна.
На задворках сознания она понимала, по какому поводу лорд Блэк запланировал сегодняшний разговор, однако сказанная в середине фраза о благополучии и благоразумии лишь усиливает подозрение, что и спокойному во все времена Ориону не чуждо их родовое безумие, которое без магии превращает злобу, усталость и ненависть в сокрушающие, необратимые действия. Гнев от безумия вообще отличается лишь продолжительностью, но очень удобно, что выжженные имена на гобелене никогда не показывают даты своей смерти.
- Что ж, тогда Вы единолично расскажете это нашим родственникам. Извольте сделать это так, чтобы они на ближайшие пару лет не прекратили общение с нами...
Нет, разумеется, мадам Блэк не боится семейного бойкота, однако не скрывает в интонациях намек на то, что старшие могут подумать, что фееричный побег Сириуса есть всецело ошибка Вальбурги с Орионом, будто они изначально, медленно, но верно воспитывали из сына предателя рода. Вседозволенностью, балованием - одним словом, излишней мягкостью и вниманием.
А надо было кнутом, да пряником.
Надо было – как наследника.
Она хмурится чему-то своему и с какой-то обреченной иронией продолжает.
- Могу в красках представить себе их лица.
Например, каким красноречивым молчанием ответит Ориону достопочтенный Поллюкс Блэк, каким громким смехом разразится Сигнус. Но каким взглядом наградит своего наследника лорд Арктурус Блэк – вот и на это пусть любезный супруг посмотрит без её поддержки. Хватит с неё, даже воспоминания не попросит показать.
- Полно вам, Орион, Альфард оставил Сириусу столько, что тот может безбедно прожить до старости. Ведь ему практически перешла основная часть состояния младшей ветви Блэков. Представляю, как сокрушался Сигнус! Он наверняка рассчитывал на него после Изгнания Альфарда из семьи. Однако…
Мои родители не были и в половину так принципиальны.
Вальбурга спотыкается на полуслове с этой мыслью, но после секундного раздумья, продолжает.
…старшие решили как решили. Их выбор. Что же до нашего...
Выбора.
Нет, она не произнесет вслух этого слова, поскольку никогда не понимала его основную суть. Но ей это было совсем неважно, как неважно и то, как его трактует большинство. Ей нужен голос Ориона, его решение, нужна эта запоздалая нежность на расстоянии. Нужен он, этот волшебник, в душе которого она каким-то образом увидела свою собственную душу. Так, словно бы она всегда жила в двух телах. Один раз Блэк - Блэк навеки, и этот постулат утвердился эхом в её сознании.
Зачем выбирать, если выбор - это и есть ты сам?
Супруги Блэк сейчас словно два отголоска одного несделанного выбора, бездействия, которое стремятся пресечь одним единственно верным решением. С их точки зрения.
- ...что же до нашего состояния - Сириусу не скоро предстоит возможность до него добраться. Оно защищено Вами, Орион, храни Моргана ваше здоровье. Но Вы не останавливали меня, в тот день, и я вас сейчас не буду. Однако я считаю, что это бремя не подходит Регулусу. Как бы это не казалось катастрофическим. Регулус не готов ко всему этому. Мы вели его совсем иначе, нежели Сириуса. Он другой.
Вот, она сказала это вслух.
Вальбурге давно казалось, что она утратила веру в рокировку и перестала ждать неизбежного - она просто жила сегодняшним днём. Но сейчас она ясно видела, что нет, Регулус не готов.
Услужливый эльф ставит на кофейный столик поднос и уже готов разливать ароматный напиток по чашкам, как…
- Принеси вина.

Отредактировано Walburga Black (17.09.2018 21:28:59)

- Регулус просто не буйный. – сухо констатировала мадам Блэк в тон супругу, после чего риторически спросила. - Но знакомо ли, Орион? Судите сами, Регулус и половины раз не был в тех ситуациях, в которых побывал Сириус. Где бы тогда Регулус развил и усовершенствовал это своё “чувство долга и понятие ответственности”? Он ещё ребенок, который хочет играть в квиддич и только. Признаться, я предполагала, что он как раз и пойдет по спортивной стезе. А если кинуть его в омут наследования с головой, со всеми обязанностями и уже существующими соглашениями, - она сделала акцент на последнем слове, интуитивно или нет, но жест был заметен, – не повторит ли он поступок брата? Да он же с детства практически все за ним повторял!

Жизнь давно научила Вальбургу замечать, что в их семье любое решение за что-то - это решение против чего-то еще. Вот и сейчас она отчетливо видела, что предательство Сириуса накрывается уже их ответной изменой. Но для их семьи иной исход неизбежен, и потому в её глазах нет и уже никогда не будет слез гнева и разочарования.

- Не наговаривайте на себя. – суеверным жестом мадам-навеки-Блэк беззвучно сплевывает через левое плечо. Такие манеры ей не очень шли, поэтому она очень тщательно выбирала случай, чтобы их использовать и таким образом внести в общение с супругом нотку юмора. - Не сомневаюсь, вы не будете держать этот секрет. Однако Вы не думаете, что уже ваши родители могут предложить нам подождать Сириуса, пока тот «не нагуляется», не образумится и тому подобное? Помнится, ваша достопочтенная матушка была весьма лояльна к его выходкам и не придавала значения его скандальному уходу из семьи.

Вальбурга не могла не сказать этого, ведь от Сириуса как много требовалось, так и многое спускалось с рук. Но женщинам, вхожим в семью Древнейших и благороднейших по замужеству, предстояло практически заново научиться распознавать традиционно Блэковские границы дозволенного кровным наследникам, поэтому отношение со свекровью во вопросам воспитания детей-внуков были очень натянутыми, если не сказать - холодными. Мелания Блэк, в девичестве МакМиллан, по виду и в половину не была так строга в вопросах становления наследника, не зацикливалась на изумрудном факультете, не ставила табу на общение с представителями другого социального класса и не выбирала партию для замужества заранее. Кто знает - может она уже жалеет о последнем?

- Каким интересно способом я могу остановить...? - только и успела начать мадам Блэк, как на пороге кабинета появляется эльф, младший из домовиков этого дома. И сбивает с мысли, гаденыш. Наблюдая, как он сконфуженно удаляется, Вальбурга произносит.

- Ну, зато Кричер хорошо чистит серебро. А рамы портретные натирает просто чудо как старательно.

Она берет бокал вина и вдыхает пряный запах. Никчемная ревность, немного раньше времени разбуженная воспоминанием о свекрови, портит Вальбурге настроение похлеще предстоящего разговора с Регулусом. Однако Орион повторяет свой вопрос, причем весьма настойчиво, и это возрождает в памяти воспоминания не столь давние, сколь противоречивые.

- Ваш вопрос возвращает нас к беседе восьмилетней давности. В этом кабинете я уже предлагала решение тогда еще не насущной проблемы... - вдруг мадам Блэк останавливается на полуслове, выдерживая небольшую паузу, чтобы супруг вспомнил, что она сказала ему когда-то, когда держа в руке письмо из Хогвартса с насмешливым заявлением, - Гриффиндор надо же, поздравляем! - предположила, что, скорее всего, двоих детей для стабильности старшей ветви рода им будет не достаточно, что Гриффиндор испортит их первенца, выпустив Блэка, но совершенно другого, - мы можем только отсрочить становление наследника в правах, но есть ли у нас возможность? Будут ли силы? Мало родить, надо еще и воспитать, - она легко пригубила свой бокал и с мрачной иронией добавила, - к сожалению.

- Поэтому, я прошу Вас, Орион, помогите Регулусу. Займитесь его становлением как наследника. Давайте выйдем и узрим к лицу ли нашему сыну его фамилия.

Быть Блэком очень тяжело. Душевный огонь, который исстари они носят в себе, мучительно точит их изнутри, оставляя лишь оболочку, он сжигает дотла Изменников и воспламеняет достойных славному роду. Огонь разрушающий и созидающий – вот язык их любви, лишь он может сблизить их, обойдя все традиционные Туманному Альбиону рамки отчужденности, не опаздывая в нежности, но соблюдая светскую гармонию отношений.
Лишь он может на секунду их согреть.

Отредактировано Walburga Black (27.09.2018 04:53:57)

Пожалуй, Вальбурга когда-нибудь поблагодарит Ориона за их комфортный брак, за такт и вежливость, за манеры и пунктуальность, за мужскую элегантность и ворчливую нежность, за в целом здоровых и красивых детей. За «быть Блэком» и за напоминание, что такое родиться им. Но не сегодня, не сейчас, когда её намеки оборачиваются лишь его улыбкой и ничем более; и она, возможно, вернет её ему, как только настанет ночь. Но сейчас это лишь...
Улыбка и молчание.
Печально.
- Неужели Вы больше ничего мне не скажете?
Молчание... она ненавидела его больше всего - уж лучше бы Орион кричал на неё, отрицал все соглашения, плевался, бил посуду и проклинал тот день в Сорренто, когда самовольно посватался к ней, уж лучше бы он был жестким и грубым - и супруги Блэки, словно бы две каракатицы в закрытом бочонке, пожирали бы друг друга каждый Мерлинов день, чтобы возродиться в друг друге ночью. Лучше бы он отказался от свадебного ритуала, навсегда связавшего их вместе, и лучше бы она была более настойчива тогда в Брюгге, когда так лихо распрощалась с тем, что можно отдать лишь однажды. Невинностью.
Привычное поведение лорда Блэка, как символ смиренного супружеского согласие, душило, раздражало... а часто просто неописуемо выбешивало Вальбургу! Она бы расписалась в своем презрении хлесткой пощечиной на лице благоверного, если бы посмела опуститься до такого вульгарного жеста.
Но нет.
Нет!
Они сейчас все рассудят, взвесят и решат как быть, они найдут выход. Обязательно. По крайней мере - не для себя, а для будущего их уже единственного сына.
Вальбурга слышит, как старинные часы бьют точное время, это вышло пятнадцать минут первого акта их разговора, и Регулус скорее всего уже в гостиной, чтобы дать начало части второй. Мадам Блэк встает и проходит в учтиво открытую для неё дверь. На пути она видит приоткрытую дверь спальни Регулуса, к слову, с недавних пор частенько время закрытую с внутренней стороны, и понимает, что сын уже спустился. Что дало старт его отчуждению - подростковый возраст, изгнание Сириуса или же она снова сделала что-то не то? Сколько Вальбурга себя помнила, все её старания, заботы, все инициативы терпели крах, порождая разочарование в себе и страх бессилия перед семейным клеймом плохой матери. Только с возрастом и уходом Сириуса из семьи до неё дошло, что понятия «дети» и «быстрый результат» не совместимы от слова совсем. Надо ждать, делать, - тупо одно и тоже, каждый день, словно ты дрессируешь дикое животное - и ждать, ждать... плавно настраивать, подслащивать и хвалить это огромное счастье, для которого ты когда-то была целым миром. Куда делись эти времена? Это требует поистине неземного самопожертвования, времени и заботы, но почему же кто-то способен, а она - нет? Не бывать такому!
- И джина мне захватите. - встретившись глазами с супругом успевает сказать мадам Блэк до того, как тот скроется за дверью кухни.
Малая гостиная прекрасно располагала к пятичасовому чаю и была достойно оснащена всем необходимым.
Да, мадам Блэк не ошиблась - Регулус уже был здесь и крутился возле кенди-бара.
- Никто. - напускно-деловито отвечает на вопрос мадам Блэк и с улыбкой поясняет. - Делиться свежими меренгами с бесперспективными кандидатками будет выше моих сил.
Когда она перестала сравнивать сыновей? С уходом Сириуса или раньше? И сравнение это часто использовалось не то, чтобы по существу, а для того, чтобы сбросить неприятные эмоции и ее чувства отсутствия контроля над ситуацией. Даже себе самой стыдно было признать, но «Ты не такой как твой...» снимало ответственность за поведение уже выросшего ребенка, и позволяло не принимать каких-то непопулярных мер.
Меры - это слово словно тень сопровождало всё её материнство. Нужно ли было предпринимать их, когда она не могла забеременеть, а потом выносить? Когда волей счастливого случая это всё же случилось, надо ли было помогать магией развернуться ребенку, чтобы помочь ему пройти родовые пути? Быть может, сообрази она вовремя, попроси она Целителей, Сириус бы вырос... намного другим? Может что-то нарушилось в процессе рождения и старший сын был «не такой» с самого начала? Ведь с Регулусом все случилось иначе, Целители появились тогда, когда у нее было уже достаточно раскрытие, и она не мучалась ожиданием и схватками так, как в первый раз.
- Полно, Реджи. - детское прозвище легко слетает с губ. - Какая нам Кэрроу, подобное чаепитие вообще не пойдет на пользу ни ей, ни её гардеробу. Боюсь, сегодня это все для нас и... моей тотальной усталости. - с иронией заканчивает она фразу, после чего собирается и продолжает, - шучу. Это всё для тебя, мой дорогой. Ты сильно похудел.
Эльф отодвигает перед мадам Блэк стул, и она присаживается, приглашая сына сесть напротив. Все это время она не сводит с него внимательного взгляда.
Не влюбился ли?
Хлопает дверь, и возвращается Орион, Вальбурга берет чашечку в руки и зацепив из кругленькой хрустальной вазочки белоснежную меренгу как бы невзначай спрашивает.
- Регулус, ты же помнишь мисс Элис Селвин?
Визит в Шотландию был запланирован на летние каникулы и неизвестно, как он пойдет. Мало ли, может у Регулуса уже появилась в школе пассия, затмившая в его сознании тихую дочь Скарлетт Селвин?
Вальбурга долгим многозначительным взглядом отслеживает движения супруга, всем своим видом давая понять, что далее разговор придется вести ему.

Отредактировано Walburga Black (03.02.2019 05:17:31)