Как правило, такие места люди определённого статуса посещают не ради тривиальных развлечений. В толпе благородных дам и достопочтенных джентльменов каждый натянут, словно струна, и дышит через раз. А представление, что вот-вот должно начаться, лишь блеклая декорация: настоящая сцена сейчас здесь, в зале, и каждый из гостей безупречно играет свою роль.
Чарльз сдержанно приветствует каждого знакомого, что встречается на пути, уделяет требуемое в обществе внимание женщинам, парой слов описывая их очарование, и заводит короткий деловой разговор с мужчинами, - неотъемлемая часть светских раундов такого типа.
В петлице его классического фрака ярким алым пятном красуется скромная гвоздика, - супруга не приемлет выхода мужа  свет без бутоньерки, и, как правило, подбирает цветок под собственный наряд, прорабатывая каждую деталь. Супругу Чарльз видел около пятнадцати минут назад, когда та, отстав, принялась щебетать с подругами и дальними родственниками о жизни, домашнем быте и воспитании детей. Чарльз планировал провести это время с пользой, заводя разговоры с потенциальными клиентами. В самом деле, опера – лишь предлог и приятное дополнение этого вечера.
- Нам следовало взять с собой мальчиков, - раздался родной голос откуда-то справа, заставляя Чарльза обернуться. Дорея нагнала его практически у самого входа в большой зал, с едва заметным неврозом теребя нитку жемчуга на своей несколько истончившейся за годы жизни шею. Впрочем, это была лишь одна из немногих деталей, выдававших ее возраст. Она тщательно следила за собой.
- Ерунда, эти песнопения еще лет десять не будут вызывать у них никакого интереса, - Чарльз был вполне солидарен с этим, но не смел продемонстрировать свое неудовольствие находиться сегодня здесь, а не в собственном кабинете. Он просто стремился получить максимум пользы от выхода в свет и завести полезные связи.
- …Джеймсу это было бы полезно. Ты знаешь, его поведение оставляет желать лучшего, - причитала супруга. Чарльз же молча приобнял женщину за талию, проводя в зал, где гости уже занимали свои места. Эти разговоры могли продолжаться вечно, и Поттер предпочитал сводить их на нет при первой же возможности. Впрочем, Дореа каждый раз находила новые поводы завести любимую тему.
- Чарльз, - она сжала его запястье, едва они вышли на балкон. Тот, наученный опытом, лишь наклонился, постаравшись вслушаться в ее слова. – Посмотри… слева, на соседнем балконе. Вальбурга Блэк.
Смотреть Поттер никуда не собирался, в конце концов, это было бы дурным тоном. Но не верить жене у Чарльза повода не было.
- Хочешь поздороваться с родственницей? – уточнил мужчина. Дореа тихо хмыкнула, брезгливо скривив губы, и отошла назад, беспокойно поправляя прическу. Отчего-то Чарльз не сдержал усмешки. Он прекрасно знал, от чего так нервничает супруга, и нисколько не разделял ее переживаний. Напротив, он подошел к бортику балкона, кладя руку поверх расшитой парчи, что лежала на каменных перилах, и, обратив внимание миссис Блэк, приветливо кивнул, демонстрируя улыбку, едва она поймала на себе его взгляд. В зале все еще было слишком шумно от громкого шепота и перестукивания каблуков, чтобы пытаться заговорить на таком расстоянии, - вряд ли они услышали бы друг друга.

Глаза медленно привыкали к полутьме заполненного помещения. Сейчас количество драгоценных камней и металлов, сосредоточенных в стенах  роскошного зала, по своей стоимости вполне могли бы достигать цены театрального здания, а поднятое в воздух облако смешанных ароматов дорогих духов при определенной кондиции с большой вероятностью могло бы стать оружием массового поражения. Дамы эффектно прикладывали к глазам бинокли из слоновой кости, как очередной аксессуар, и невольно затаивали дыхание, наслаждаясь многообещающим вступлением.
Дореа ничем не выделялась из этой массы, полностью погрузившись в представление и, казалось, позабыв обо всем на свете. А вот Чарльзу сосредоточиться на опере никак не удавалось. Он буквально физически ощущал на себе взгляд со стороны, который будто иглами впивался в область шеи, заставляя мужчину пребывать в дискомфорте вот уже вторую партию.
Одно едва уловимое движение, замеченное краем глаза (или, скорее, шестым чувством), окончательно убедило его в необходимости действовать. Когда мужчина, наконец, обернулся, то заметил лишь ускользающий шелк платья скрывающейся в проеме женщины. У него было лишь мгновение на раздумье.
Короткое касание запястья супруги, шепот: «Сейчас вернусь». Та лишь отстраненно кивнула, не отрывая взгляда от сцены.
- Намного чище звук, - произнесла она прежде, чем обернуться, словно точно так же почувствовала взгляд, скользящий по ее спине. Как интересны вкусы женщин после сорока. Их тела худы, и кости чувственно выступают, натягивая прозрачную кожу, а аксессуары, что, вроде бы призваны скрывать проступившие всего пару лет назад, но, к сожалению, неизбежные недостатки, наоборот, практически пускают зрителя на порог интимности. Чарльз не мог понять, почему столь откровенные наряды на почтенных дамах не выглядят вульгарно. Дело привычки? Мода всегда нацелена на привыкание. И каждая колдунья в этот вечер немного вульгарна, немного более раскована, чем прежде. И абсолютно такая же часть толпы. Отец считал, что различать светских женщин одного возраста все равно, что различать породистых сук. Все равно цена на каждую будет одинаковой.
- Чудный вечер, миссис Блэк. И вы, определено, украшаете его своим присутствием, - выразив свое почтение, Чарльз прянул руку и, получив украшенную фамильным перстнем изящную кисть, поднес ее к губам, невесомо целуя.
А ведь Дора пользуется теми же духами. Схожесть характеров и вкусов Блэков порой производила пугающее впечатление.
Чарльз бросил взгляд на выставленные на укрывающей стол белой скатерти бокалы, наполненные шампанским. Пузырьки золотистого напитка все еще поднимались наверх, лопаясь на поверхностной пленке, свидетельствуя о том, что этот аперитив был разлит совсем недавно. Не долго размышляя, Поттер сделал шаг в сторону стола, забирая с него два бокала, и после протягивая один состоявшейся родственнице.
- Прошу простить мне мою самоуверенность, но мне кажется, сейчас это будет уместно, - произнес он мягко, но с ноткой настойчивости. Благо, в таком редком мужском капризе благовоспитанные дамы не могли отказать. - Я полагаю, мы собрались не ради того, чтобы поделиться впечатлениями.
Глупо было продолжать попытку вести светскую беседу, когда каждой частичкой своего тела чувствуешь тайную недоброжелательность, скрытую внешней благосклонностью.
- Что ж... - Чарльз позволил себе отвести взгляд в сторону на пару секунд, делая глоток шампанского. Сладко.
- Как семья?
«Намного чище звук», - сказала она. Настолько, что было слышно ее несколько сбитое дыхание и стучащий в его голове пульс.

Отредактировано Charlus Potter (23.12.2018 16:41:51)

За свою достаточно продолжительную жизнь Чарльзу приходилось иметь дело с десятками женщин. Миловидные, скромные, обольстительницы и кокетки, деловые дамы преклонных лет, молодящиеся одеждой и словом, юные нимфетки с откровенно выраженным дефицитом сурового воспитания, верные супруги, утоненные леди, полные шарма и долгоиграющих планов. Без ложной скромности, Чарльз мог заверить, что найдет общий язык с каждой. Это была своего рода игра: от скромного чаепития, затеянного для реализации деловых сделок, до жестоких ошибок бурной неуправляемой молодости. Идеально исполненных ошибок, оставивших терпкое, но такое приятное послевкусие на всю оставшуюся жизнь.
Пожалуй, все изменилось с появлением в его жизни этой почтенной дамы. Вальбурга Блэк была требовательна к себе и не менее требовательна к окружающим. Не было необходимости поддерживать с этой женщиной долгие контакты, чтобы понять, - она никогда не станет подстраиваться под окружение. Она играючи подстроит его по себя. Чарльз не имел в запасе такого оружия, которое было бы способно пробить эту умело возведенную стену.
- Не я принимал решение. Уж Вам-то должно быть это известно, - ответил Поттер, заметно снижая требуемую планку в момент, когда женщина четко дала понять, - темы о ненастной погоде и тревожных заголовках «Ежедневного пророка» сегодня затронуты не будут. Сейчас перед ним не светская леди, не представительница аристократического рода. А член огромной семьи, в которой Чарльзу, так уж вышло, было уготовлено место. И, безусловно, мать. Пожалуй, эта роль в настоящий момент была преобладающей.
Где-то глубоко в душе текущее положение вещей вызывало горькое чувство вины. В такие моменты невольно начинаешь ставить себя на место другого человека, размышлять о том, как сам поступил бы в такой ситуации, как реагировал бы на слова и какие решения по итогу оказались приняты. Будучи ребенком, Чарльз, начиная с момента формирования сознательной жизни, ощущал на себе неимоверное непрекращающееся давление, полное требований и пресечений любых попыток отклониться от заданного родителем маршрута. Он прекрасно знал на собственном опыте, что подобные действия со стороны семьи, которая должна быть самой прочной опорой, не принесут положительных результатов и, рано или поздно, станут причиной бунтарства или, напротив, удушающего непонимания и непринятия окружающими покалеченной личности, стоящей в шаге от петли.
Он не был филантропом и не утруждал себя размышлениями о том, как живут другие, насколько губительно для них веское слово самых дорогих и близких людей. Он запер в коконе собственную семью, пускаясь в крайности в своем отчаянном стремлении не допустить того, чтобы его собственное чадо оказалось сломленным случайным словом или требованием, в котором, по сути, не было необходимости. Джеймс не рос тепличным растением, позволял себе отклоняться от нормы, получал короткие неодобрительные комментарии, воспринимая их в той или иной степени (в силу определенного возраста) и самостоятельно делал выводы и принимал решения.
Одним из таких решений однажды стал появившийся на пороге его дома неожиданный гость, находящийся на самой границе между простым непринятием семейных ценностей и отчаянным нежеланием оставаться носителем собственной благородной фамилии, видневшейся ныне ему лишь в одноименных оттенках.
В какой-то момент в Поттере-старшем разразилась настоящая война между моральным долгом и душевным сопереживанием, требующим защитить ребенка согласно собственным убеждениям. Этот вопрос находился в подвешенном состоянии. До этого дня.
- Если Вы хотя бы на время удержите свой яд при себе, я готов к разговору, - сообщил он, окончательно разбивая фундамент светской беседы.

Отредактировано Charlus Potter (23.12.2018 20:43:37)

В последнее время женщины становились все более раскрепощенными. Не сдерживались в речах, экономили на количестве тканей в одежде, открывая плечи и ноги. И не чурались взять чужого мужчину за руку, какова бы ни была цель этой выходки. К аппартации лучше бы быть готовым, неожиданный рывок – все равно, что внезапно столкнуть человека с высоты, превышающей допустимые нормы безопасности, но оставляющие высокий шанс приземлиться в целости и сохранности. Сколько бы раз ни приходилось человеку прыгать и успешно приземляться, при насильственном столкновении он наверняка переломает пару конечностей, а то и шею. Отчитывать Вальбургу за самовольство Чарльз смысла не видел, в конце концов, не девочка. Впрочем, и на то, что его компаньон  поймет, что поступает не совсем рационально, Поттер не рассчитывал. Мадам Блэк слишком сильно привыкла к тому, что все, вплоть до законов природы, подчиняется ее типично женскому «хочу». В конце концов, именно отклонение от ее собственно заданного сценария и привело к текущей трудноразрешимой ситуации.  Как же так: родной сын, да поступающий против воли матери? Неразумный супруг родственницы, не посчитавший нужным (или не догадавшийся) решить вопрос в пользу старшего поколения семейства Блэк? Вопиющее безобразие.
Чарльз выпрямился, на миг прикрывая глаза и медленно выдыхая. Колотящееся, как после пробежки, сердце неспешно восстанавливало ритм. Оставалось лишь надеяться, что дело вовсе не в возрасте.
Прежде ему не доводилось бывать в этой части здания. Но и сейчас было не до обзорных экскурсий.  Первую очередь по причине того, что от него нетерпеливо ожидали ответов. А собственное терпение начинало подводить.
- Вот каким Вы видите собственного сына? – он не сумел сдержать горькой нотки иронии в собственном голосе. – Ведомый и скучающий… Не кажется ли Вам, что первое качество возникло как присвоенная насильно черта? И как в последствии из этого вытекает второе? Недовольство… о, Мерлин, Вальбурга,  я никогда не позавидую Вашему сыну. Быть Вашим названным родственником та еще головная боль, боюсь представить, каково жить с вами под одной крышей!
Пришлось остановиться. Взять себя в руки и сдержать рвущиеся наружу эмоции. Он не отрицал своей вины и прекрасно понимал чувство матери. Но чего он понять не мог, так это столь скверное отношение к собственному отпрыску.
- Вы ведь так же, как я и, пережили мучительно долгие годы в ожидании первенца, - произнес мужчина уже совершенно иным тоном. Мягким, но убедительным. – Когда физически ощущаешь, что время утекает безвозвратно, отнимая самое дорогое. Вспомните, как держали младенца на руках. Неужели вы не клялись, что будете любить и заботиться о нем, что готовы поставить на кон свою жизнь, чтобы вырастить его хорошим человеком?  Чтобы ни творил Ваш ребенок, шел наперекор воле родителей, выбирал не тех друзей, допустил злодеяние, карающееся смертью,… мир вокруг должен знать лишь одно: он любим Вами. И он должен знать об этом в первую очередь.
В обществе дам Чарльз предпочитал не курить. Но ситуация накалилась достаточно, чтобы мозг начла требовать разряди. Достав сигарету и палочку, он неспешно  затянулся, выпуская дым в сторону приоткрытого окна. Кажется, сегодня ночью кто-то навестит «Котел».
- Моя солидарность, как родителя, и стала причиной того, что Сириус остался в моем доме. Он нуждался в родительской любви и положительном внимании, и мы с супругой не смогли ему отказать. Хотите знать, почему я с Вами не связался? – Чарльз показал головой, словно осуждая такое рвение получить ответ на столь очевидные вещи. – Потому что в жизни Сириуса появилось бы еще одно глубокое разочарование. А сейчас… я прошу, послушайте меня. Не как волшебника, родственника, мужчину, нет… Как родителя ровесника вашего сына. Такого же неуправляемого парня, едва переступившего подростковый возраст, который дом мой переворачивает вверх дном, не слушается, пропадает, разочаровывает меня своим выбором в части будущего. Да, у нас случаются конфликты. Но я посвятил своему ребенку жизнь. И я знаю, что рано или поздно он сам вернется ко мне. Потому что знает, что его любят и ждут.
Он затушил сигарету, сожалея, что выкурить еще одну будет по меньшей мере признаком отчаяния и состояния неуравновешенности. Сейчас это было ни к чему.
- Покажите ему настоящую себя. Не тирана в юбке, не главу семьи Блэк и уж точно не аристократку, помешанную на чистоте крови.
Он протянул женщине руку, позволив себе так же, без предупреждения, взять ее запястье.
- Он должен увидеть любящую мать и не более. Окажите мне великую услугу, леди Блэк. Я хочу, чтобы Сириус покинул мой дом по собственному желанию. Я хочу избежать ненависти со стороны собственного ребенка за то, что принял это решение, они с Сириусом очень близки. Не дайте мне пожалеть об этом.
Шум от аппартации заглушили раздавшиеся в зале аплодисменты.