С минуту он смотрел на нее самым серьёзным взглядом, на который только был способен, а затем запрокинул голову назад и заливисто расхохотался. Смех у него был низкий, приятный с заметной хрипотцой. Он изменился после пятого курса, маловероятно нашелся бы тот, кто этого не заметил.
Тех, кто хоть немного знал Бродягу была известна одна не приложенная истина – Сириус терпеть не мог тыквенного сока, искренне не понимая как вообще можно пить подобную гадость. Со сливочным пивом дела обстояли чуть лучше, но тоже не слишком хорошо. Бродяга не понимал, как можно пить какую-то сладкую гадость при этом еще и пивом ее называть.
Он с большим удовольствием выпил бы обычного пива, которое предпочитали магглы. Из хмеля и солода, и чего-то там еще, он не вдавался в подробности.
-Детка, тебе должно быть прекрасно известно, что я крайне не люблю засыпать один.
О, ей несомненно, это было известно, потому что обычно именно в Дырявом котле Блэк и клеил всех тех девиц, что скрашивали его ночи. На дни его совершенно точно не хватало.
Он улыбнулся своей совершенно мальчишеской улыбкой, на которую беспрекословно клевали женщины от мала до велика. И Блэку было об этом отлично известно.
Про учебник он даже не стал шутить. Слишком избитой получилась бы шутка, а парень не любил повторяться. Но Вальбурга, наверняка, бы оценила. С ее-то педантичностью и вечными разговорами о том, что Сириус не так держит голову или длинна волос на этой самой голове совершенно не подходит чистокровному волшебнику. Еще она поправляла его за столом такое бесчисленное количество раз, что он мог с закрытыми глазами провести обед из пятнадцати блюд и ни разу не ошибиться в выборе приборов. Конечно, он делал это нарочно. В этом была как раз вся суть. Вальбурга стремительно бледнело, ведь аристократам не пристало краснеть, не приведи Мерлин, губы ее сжимались в тонкую линию и тут начиналось самое интересное.
Пожар, ураган, смерч.
И все под маской великосветской сдержанности.
Пожалуй, Сириус даже немного скучал по этому.
К счастью или сожалению, Вэнс училась на два года старше и просто не застала всего рассвета их шалостей, которые пришлись как раз на последние два курса обучения четверки. Так же она не знала про громкий скандал в семье Блэков, который случился в шестнадцатое лето, когда Бродяга покинул отчий дом и навсегда был выжжен с гобелена семейного древа Блэков.
Отличные были деньки. Блэк даже готов был закрыть глаза от удовольствия, но увы, сейчас было совсем не то, что раньше. Мародеры были меньше сами собой, чем когда-либо и совсем не замышляли шалостей. Что было печально само по себе.
Джим был увлечен Лили, но мнению самого Бродяги даже слишком. Она дурно на него влияя, делала его слишком ответственным и разборчивым. Он даже начал говорить о вещах, о которых волосы на голове Сириуса становились дыбом, а это не так-то просто при их длине. О ребенке, например. Ох, уж эти женщины.
Блэк потер ногтями подбородок, через который пробивалась жесткая щетина. Кажется, сегодня с утра он снова забыл побриться.
Люпин был очень занят поиском работы и самого себя, совершенно не хотел принимать от друзей помощь и тем более деньги.
Он был упрям, как настоящий козел. О чем Сириус тут же ему сообщил в совершенно нелестной форме. Хоть Блэк и не раз предлагал Лунатику постоянно жить у него, друг принимал приглашение в самом крайнем случае, лишь когда податься было совершенно некуда и кончались те скупые средства, на которые он существовал. Такая упертость Ремуса невероятно злила, но поделать с ней ничего было нельзя, друг твердо решил добиться в жизни всего сам, без сторонней помощи и поддержки. Делая вид, что друзья совершенно не замечают потертости ее мантии и новых шрамов. .
Ему было удобнее слоняться черт знает где, искать себе подобных и сторонится мародеров. Да и Мерлин с ним. Помощь силой было все равно нельзя.
Сириус не был слишком озабочен подобными вещами, считая, что деньги дело приходящее. Хотя, признаться, с ними у него никогда не было особых проблем. Разве что полгода до своего совершеннолетия, когда доступ к ячейке в банке был для него еще заблокирован, а воспользоваться семейной ячейкой он уже не мог, стараниями своей драгоценной матушки.
Если бы не Поттеры, то никто не знает чем бы обернулись для Сириуса эти полгода. Он вполне был готов спать под мостом в своей анимагической форме и охотиться.
Но был чертовски рад, что не пришлось. Все же он был Блэком, что так активно отрицал, он привык не думать о том откуда взять деньги и каким нелегким путём они достаются.
Что же касается Питера, то он вечно где-то пропадал, хотя их с Блэком нельзя было назвать близкими друзьями. Хвост для Сириуса был скорее неким грузом, с которым приходилось мириться. Точнее четвёртым колесом, без которого вроде как было нельзя. Правда близкими друзьями назвать их было никак нельзя. Скорее приятелями.
Хвост с его вечной восторженностью скорее Сириуса раздражал. При чем сильно. Так что встречи с ним специально Бродяга точно не искал, предпочитая скорее накачиваться виски в одиночестве, чем слушать очередной восторженный бред о Джеймсе или самом себе.
-Но сегодня, видимо придется провести ночь в гордом одиночестве. – Он прищурился и огляделся по сторонам, в баре кроме него было всего несколько посетителей. Некто завернутый в шарф до самых глаз. Большой детина в углу, очень уж смахивающий на великана и гоблин, что сидел за ближним столиком. Сириус вообще не был уверен, что среди гоблинов есть женщины. Он улыбнулся. – Конечно, если ты, Вэнс, не решишь составить мне компанию.
На лице Сириуса появилась усмешка, он еще раз демонстративно огляделся  по сторонам, демонстрируя, что в темном зале нет никого, кто бы удовлетворял его требованиям. Весьма скромным, кстати.
Затем он снова перевел взгляд темных глаз на девушку.
Правда, она уже выглядела не столь раздосадованной, сколько озабоченной. Бродяга зажмурился, пытаясь понять причину этой перемены. Ничего не изменилось. Существо в шарфе попивало из бокала какую-то дымящуюся жидкость, думать что это Блэку не хотелось. Великан пытался подняться и не разнести головой опорную балку бара, а гоблин даже не повернул головы в их сторону. Наверное, она почувствовала опасность, которую он не ощущал.
Для этого в его крови было слишком много виски, поэтому он тут же расслабился и улыбнулся.
Вэнс придвинулась ближе, загораживая ему собой обзор, ее голос звучал глухо. На лице Блэка мелькнула усмешка, он наклонился над столом, ближе к ней. Его пальцы небрежно касались золотой монеты, покручивая ее.
-Я всегда знал, что ты неровно ко мне дышишь, Вэнс. – Прищурился он, облизывая нижнюю губу. – Но чтобы настолько.
Сириус даже не пытался говорить тише. Его довольный голос разносился по полупустому помещению.
Ему было не видно, но гоблин чуть повернул голову и бросил быстрый взгляд на стол, за которым сидел Бродяга.
Голос ее немного звенел от раздражения или напряжения, Сириус не разобрал.
Их лица были настолько близко, что еще какой-нибудь дюйм и они бы соприкоснулись носами.
Блэк втянул в себя ее запах, поводя носом, словно пес и снова улыбнулся. Пахла она приятно, даже не смотря на ароматы мяса и алкоголя, что запутались в ее волосах.
-Не ожидал от тебя такой нежной заботы. -Не сдерживая  усмешку, сообщил Сириус. Его пальцы коснулись ее руки, она свои пальцы не отдернула. – Думаешь, ты знаешь меня настолько хорошо? Уверен мне есть тебе что показать, чтобы ты не ошиблась с опознанием.
Он похлопал по стулу рядом с собой, ловко отодвинув его ногой и жестом предлагая девушке присесть.
Кажется, делать этого она не особо собиралась.
-Не переживай. Громила справится сам. Составь мне компанию.